Kāma: чув­ствен­ные удо­воль­ствия

Источник: theravada.ru  Ньянасиха (Нянасиха) Раквене Бхиккху: Кама – чувственные удовольствия

Чёр­ный бык не яв­ляет­ся пу­та­ми для бе­ло­го бы­ка, как и бе­лый бык не яв­ляет­ся пу­та­ми для чёр­но­го бы­ка. Но еди­ная упряжь или яр­мо, за счёт ко­то­ро­го они свя­за­ны вме­сте — вот где здесь пу­ты. Точ­но так­же, ува­жа­е­мые, глаз не яв­ляет­ся пу­та­ми для форм; фор­мы не яв­ляют­ся пу­та­ми для гла­за — но же­ла­ние и страсть, что воз­ни­кают в за­ви­си­мо­сти от обо­их — вот где здесь пу­ты. Ухо не яв­ляет­ся пу­та­ми для звуков… нос не яв­ляет­ся пу­та­ми для запа­хов… язык не яв­ляет­ся пу­та­ми для вку­сов… те­ло не яв­ляет­ся пу­та­ми для ося­заемых ве­щей… ум не яв­ляет­ся пу­та­ми для ум­ствен­ных фе­но­ме­нов — но же­ла­ние и страсть, что воз­ни­кают в за­ви­си­мо­сти от обо­их — вот где здесь пу­ты.

Саньй­о­джа­на сут­та: Пу­ты, СН 41.1

Хо­чу вам расска­зать о kāma (ка́ма). Это большой тер­мин, его не­льзя пере­ве­сти ка­ким-то од­ним сло­вом. Сло­во kāma обозна­ча­ет же­ла­ние, жа­жду, страсть, сек­су­аль­ные же­ла­ния, лю­бовь. А так же это то, на что направ­ляет­ся на­ше же­ла­ние. Все эти зна­че­ния даёт сло­во kāma.

Буд­да го­во­рит, что есть два ви­да kāma: kilesakāmā (ки­ле́­са-ка́ма) и vatthukāmā (ва́т­ту-ка́ма). Kilesa (ки­ле́­са) — это за­гряз­не­ния ума, со­от­вет­ствен­но kilesakāmā — это когда в уме по­яв­ляет­ся алч­ность, же­ла­ние, хо­те­ние. Vatthukāmā — это объект, на ко­то­рый проеци­ру­ет­ся на­ше же­ла­ние. Это то, че­го мы хо­тим, то, что мы жа­ждем, что мы лю­бим.

Если объ­яс­нять ина­че, то vatthukāmā — это при­ят­ные зре­ли­ща, ко­то­рые мы хо­тим ви­деть, при­ят­ные зву­ки, ко­то­рые мы хо­тим слы­шать, при­ят­ные запа­хи, при­ят­ные вку­сы, при­ят­ные тактиль­ные ощу­ще­ния, при­ят­ные ум­ствен­ные объек­ты.

Что че­ло­ве­ку при­ят­но ви­деть? Кра­со­ту, или то, что ему при­несёт удо­воль­ствие. Это от­ли­ча­ет­ся от че­ло­ве­ка к че­ло­ве­ку: для ко­го-то кра­со­та — это цве­ты, для дру­го­го это — жи­вот­ные. Напри­мер, для ма­те­ри ра­дость — это ви­деть своих де­тей, и для неё де­ти — это kāma. Для де­тей же ро­ди­те­ли — это kāma. Это всё vatthukāmā.

Буд­да го­во­рит, что если че­ло­век по­лу­ча­ет kāma, по­лу­ча­ет то, что он хо­чет, то он ра­ду­ет­ся это­му, и это и есть ло­вуш­ка ми­ра: поэто­му мы су­ще­ству­ем здесь. Мы хо­тим что-то по­лу­чить, и когда мы по­лу­ча­ем это — мы ра­ду­ем­ся. Напри­мер, ра­ду­ем­ся, ви­дя лю­би­мо­го че­ло­ве­ка. А так же, когда че­ло­век не по­лу­ча­ет то, что он хо­чет, это при­но­сит ему стра­да­ние, и по­яв­ляет­ся го­ре. И это го­ре нам не оста­но­вить: у нас есть жа­жда по­лу­чить что-то, а мы это не по­лу­ча­ем, и поэто­му по­яв­ляет­ся стра­да­ние.

Буд­да срав­ни­ва­ет жа­жду с по­ра­же­ни­ем отрав­лен­ной стре­лой, поэто­му когда у че­ло­ве­ка больше же­ла­ний — у не­го больше стра­да­ний.

От­шель­ник [Го­та­ма] ска­зал, что жа­жда — это стре­ла. Отра­ва не­ве­де­ния рас­про­стра­ня­ет­ся по­сред­ством же­ла­ния, стра­сти, недо­бро­же­ла­тель­но­сти.

Су­нак­к­хат­та сут­та: к Су­нак­к­хат­те, МН 105

Лю­ди же­ла­ют по­лу­чать то, что при­несёт им чув­ствен­ные удо­воль­ствия, и по­сред­ством это­го они хо­тят по­лу­чить ра­дость, спо­кой­ствие, хо­тят с по­мо­щью это­го стать до­воль­ны­ми. Но что произой­дёт в ре­аль­но­сти? В ре­аль­но­сти всё бу­дет нао­бо­рот: чем больше же­ла­ние по­лу­чить чув­ствен­ные удо­воль­ствия, тем больше го­ря. Это как буд­то ка­кой-то за­кон. Как буд­то ча­ши ве­сов: чем больше мы кладём на од­ну ча­шу, тем силь­нее под­ни­ма­ет вто­рая. Чем больше мы кладём в ча­шу жа­жды, тем вы­ше под­ни­ма­ет­ся на­ше стра­да­ние.

Та­ким об­разом, если че­ло­век дей­стви­тель­но хо­чет по­коя и сча­стья — ему на­до из­ба­вить­ся от kāma, уда­лить стре­лу kāma из сво­е­го ума. Дру­го­го вы­хо­да нет. Же­ла­ние по­лу­чить kāma — это стра­да­ние.

Да­вайте рассмот­рим, по­че­му Буд­да го­во­рит, что kāma — это стра­да­ние. В Уче­нии есть та­кие 3 по­ня­тия:1.assāda (ас­са́да) — удовле­тво­рен­ность, со­пут­ству­ю­щая по­лу­че­нию kāma;2.ādīnava (ади́на­ва) — стра­да­ние, со­пут­ству­ю­щее по­лу­че­нию kāma;3.nekkhamma (не́к­к­хам­ма) — от­ре­че­ние.

Мы на­хо­дим­ся в сан­са­ре, по­то­му что мы хо­тим по­лу­чить assāda, удовле­тво­ре­ние. Но если мы хо­тим по­лу­чить assāda, нам придёт­ся очень много стра­дать. До­пу­стим, мы по­лу­ча­ем assāda че­рез язык, чув­ствуя при­ят­ный вкус. Когда при­ят­ная еда ка­са­ет­ся на­ше­го язы­ка, мы по­лу­ча­ем ка­кое-то удовле­тво­ре­ние. До это­го, что­бы по­лу­чить эту еду, мы долж­ны ра­бо­тать, за­ра­ба­ты­вать день­ги, по­ку­пать еду, го­то­вить ее, по­том мыть по­су­ду и так да­лее. Если эта еда не­по­лезна — мы мо­жем за­бо­леть. И по­сле, со вре­ме­нем, мы сно­ва хо­тим это по­лу­чить, и сно­ва идём по это­му кру­гу. Не по­лу­чая это­го, мы на­чи­на­ем стра­дать. И та­ких цик­лов удовле­тво­ре­ния по­треб­но­стей у каж­до­го че­ло­ве­ка не­счёт­ное мно­же­ство. И не удовле­тво­ряя их, мы все стра­да­ем. Если же че­ло­век, удовле­тво­ряя свою жа­жду, на­ру­ша­ет обе­ты, то со­пут­ству­ю­щее стра­да­ние ещё много­крат­но воз­рас­та­ет.

В Уче­нии есть та­кое по­ня­тие — kāma dāha (ка́ма да́ха), жар ка­мы. Это зна­чит когда у че­ло­ве­ка по­яв­ляет­ся же­ла­ние, вну­три у не­го воз­ни­кает жар, и это очень не­при­ят­ное ощу­ще­ние, ни­кто не хо­чет это ощу­щать. Поэто­му мы все хо­тим по­лу­чить то, что мы же­ла­ем, что­бы охла­дить этот жар вну­три. Поэто­му лю­ди, что­бы по­лу­чить kāma, ко­то­рая при­не­сет им удовле­тво­рен­ность, де­ла­ют очень много не­благо­го: во­ру­ют, уби­ва­ют, лгут, из­ме­ня­ют и т. п. И по­сле это­го они опять стра­да­ют! И из-за не­бла­гих по­ступ­ков лю­ди мо­гут пере­ро­дить­ся в пло­хих уде­лах.

Ви­дя этот жар ка­мы, не­ко­то­рые лю­ди пы­та­ют­ся по­бе­дить его, уда­ря­ясь в дру­гую крайность — крайность ас­ке­тиз­ма, на­чи­ная му­чить се­бя: в жа­ру си­деть у ог­ня, в хо­лод ку­пать­ся в ре­ке и т. п. Но та­ким спосо­бом не­воз­мож­но по­бе­дить kāma.

Из-за же­ла­ния по­лу­чить удо­воль­ствия мы не мо­жем по­ки­нуть сан­са­ру. Буд­да го­во­рит, что мы бес­ко­неч­ное вре­мя стра­да­ем в сан­са­ре. От­ре­че­ние же, nekkhamma, воз­ни­кает, когда че­ло­век на самом де­ле ви­дит то огром­ное ко­ли­че­ство стра­да­ния, ко­то­рое он ис­пы­ты­ва­ет, же­лая по­лу­чить удовле­тво­ре­ние. То­гда у че­ло­ве­ка умень­ша­ет­ся же­ла­ние по­лу­чить эти kāmā. И то­гда он отпус­кает это, он рас­слаб­ля­ет­ся. Че­ло­ве­ку ста­но­вит­ся лег­ко соблю­дать обе­ты.

[Благо­сло­вен­ный ска­зал]: «Мо­на­хи, эта сан­са­ра не име­ет пости­жи­мо­го на­ча­ла. Пер­во­го мо­мен­та не уви­деть, когда су­ще­ства [на­ча­ли] блу­ждать и ски­тать­ся [в кру­го­вер­ти пере­ро­жде­ний], за­гра­ждён­ные не­ве­же­ством и опу­тан­ные жа­ждой. Как вы ду­ма­е­те, мо­на­хи? Че­го больше — по­то­ка слёз, что вы про­ли­ли, по­ка блу­жда­ли и ски­та­лись в тече­ние это­го дли­тель­но­го тече­ния [кру­го­вер­ти пере­ро­жде­ний], сте­ная и ры­дая от со­еди­не­ния с тем, что не­при­ят­но, от раз­лу­ки с тем, что при­ят­но, — это­го, или же во­ды в четырёх ве­ли­ких океа­нах?»

«Как мы по­ни­ма­ем Дхам­му, ко­то­рой научил Благо­сло­вен­ный, од­но­го толь­ко это­го ку­да больше, чем во­ды в четырёх ве­ли­ких океа­нах, [а имен­но] — по­то­ка слёз, что мы про­ли­ли, по­ка блу­жда­ли и ски­та­лись в тече­ние это­го дли­тель­но­го тече­ния [кру­го­вер­ти пере­ро­жде­ний], сте­ная и ры­дая от со­еди­не­ния с тем, что не­при­ят­но, от раз­лу­ки с тем, что при­ят­но».

«Хо­ро­шо, хо­ро­шо, мо­на­хи! Хо­ро­шо, что вы так по­ни­ма­е­те Дхам­му, ко­то­рой я научил. Од­но­го толь­ко это­го ку­да больше, чем во­ды в четырёх ве­ли­ких океа­нах, [а имен­но] — по­то­ка слёз, что вы про­ли­ли, по­ка блу­жда­ли и ски­та­лись в тече­ние это­го дли­тель­но­го тече­ния [кру­го­вер­ти пере­ро­жде­ний], сте­ная и ры­дая от со­еди­не­ния с тем, что не­при­ят­но, от раз­лу­ки с тем, что при­ят­но.

Дол­гое вре­мя, мо­на­хи, вы пере­жи­ва­ли смерть ма­те­ри. По­то­ка слёз, что вы про­ли­ли, пере­жи­вая это, по­ка блу­жда­ли и ски­та­лись в тече­ние это­го дли­тель­но­го тече­ния [кру­го­вер­ти пере­ро­жде­ний], сте­ная и ры­дая от со­еди­не­ния с тем, что не­при­ят­но, от раз­лу­ки с тем, что при­ят­но — больше, чем во­ды в четырёх ве­ли­ких океа­нах.

Дол­гое вре­мя, мо­на­хи, вы пере­жи­ва­ли смерть от­ца… смерть брата… смерть се­стры… смерть сы­на… смерть до­че­ри… по­те­рю близ­ких… по­те­рю бо­гат­ства… по­те­ри, свя­зан­ные с бо­лез­ня­ми. По­то­ка слёз, что вы про­ли­ли, пере­жи­вая это, по­ка блу­жда­ли и ски­та­лись в тече­ние это­го дли­тель­но­го тече­ния [кру­го­вер­ти пере­ро­жде­ний], сте­ная и ры­дая от со­еди­не­ния с тем, что не­при­ят­но, от раз­лу­ки с тем, что при­ят­но — больше, чем во­ды в четырёх ве­ли­ких океа­нах.

И по­че­му так? По­то­му что, мо­на­хи, эта сан­са­ра не име­ет пости­жи­мо­го на­ча­ла. Пер­во­го мо­мен­та не уви­деть, когда су­ще­ства [на­ча­ли] блу­ждать и ски­тать­ся [в кру­го­вер­ти пере­ро­жде­ний], за­гра­ждён­ные не­ве­же­ством и опу­тан­ные жа­ждой.

Вот так дол­го, мо­на­хи, вы пере­жи­ва­ли стра­да­ния, боль, не­сча­стье и на­пол­ня­ли клад­би­ща. До­ста­точ­но [дол­го] для то­го, что­бы утра­тить оча­ро­ван­ность все­ми фор­ма­ци­я­ми , до­ста­точ­но для то­го, что­бы стать бесстраст­ны­ми по от­но­ше­нию к ним, до­ста­точ­но для то­го, что­бы осво­бо­дить­ся от них».

Ас­су сут­та: Слёзы (СН 15.3)

Буд­да учит, что есть два уров­ня из­бав­ле­ния от kāma: vikkhambhana (вик­к­ха́м­б­ха­на) и samuccheda (са­муч­че́да). Vikkhambhana — это зна­чит вре­мен­ное из­бав­ле­ние (путём по­дав­ле­ния): это соблю­де­ние обе­тов, раз­ви­тие samādhi, охра­на ор­га­нов чувств. Samuccheda — это пол­ное из­бав­ле­ние от kāma.

Оба упо­мя­ну­тых ме­то­да направ­ле­ны на осво­бо­жде­ние от kāma, сти­му­лов чув­ствен­но­го на­сла­жде­ния, ис­хо­дя­щих из внеш­не­го ми­ра. Мы ве­рим, что во внеш­нем ми­ре су­ще­ству­ют объек­ты — та­кие, как ве­щи, лю­ди, пи­ща — ко­то­рые при­но­сят чув­ствен­ные удо­воль­ствия. Од­на­ко эти же объек­ты при­не­сут нам и го­ре, поэто­му нам нуж­но от них осво­бо­дить­ся. Но в Уче­нии Буд­ды опи­сы­ва­ет­ся иной путь. Как я упо­ми­нал ра­нее, су­ще­ству­ют две фор­мы kāma: vatthukāmā (ва́т­тху­ка́ма) и kilesakāmā (ки­ле́­са­ка́ма). Со­глас­но Уче­нию Буд­ды, отка­зы­вать­ся нуж­но не обя­за­тель­но от vatthukāmā — объек­тов же­ла­ния, но от kilesakāmā — вле­че­ний и алч­но­сти, по­ро­жда­е­мых вну­трен­ни­ми при­вя­зан­но­стя­ми и за­блу­жде­ни­я­ми.

Но есть объек­ты же­ла­ния от ко­то­рых мы долж­ны отка­зать­ся обя­за­тель­но, по­то­му что у нас ещё есть sīla, прак­ти­ка нрав­ствен­но­сти — мы долж­ны соблю­дать на­ши обе­ты. И так­же от kilesakāmā мы долж­ны обя­за­тель­но отка­зать­ся.

Что мы мо­жем де­лать для это­го? Самое пер­вое — мы долж­ны ис­пра­вить на­ши воз­зре­ния от­но­си­тель­но vatthukāmā. Vatthukāmā — это то, что нам при­несёт чув­ствен­ные удо­воль­ствия. Ка­кие у нас воз­зре­ния от­но­си­тель­но vatthukāmā? «Это дра­го­ценность», «без это­го я не мо­гу жить», «это я дол­жен по­лу­чить», «все хо­тят это­го, и я это хо­чу», «если я это по­лу­чу — я бу­ду счаст­лив». Это мо­гут быть день­ги, ра­бо­та, дом, власть, от­но­ше­ния.

В пер­вую оче­редь нам нуж­но из­ме­нить на­ши воз­зре­ния: нам нуж­но ду­мать по-дру­го­му. Буд­да учит нас: ду­майте, что это как смер­тель­но ядо­ви­тая змея. Змея в лю­бой мо­мент мо­жет нас уку­сить, нам нуж­но быть очень ак­ку­рат­ны­ми.

«Пред­ставь, Су­нак­к­хат­та, смер­тель­но ядо­ви­тую змею, и [к ней] подо­шёл бы че­ло­век, ко­то­рый бы хо­тел жить и не хо­тел уми­рать, ко­то­рый бы хо­тел удо­воль­ствия и от­вра­щал­ся от бо­ли. Как ты ду­ма­ешь, Су­нак­к­хат­та, про­тянул бы тот че­ло­век этой змее свою ла­донь или большой па­лец, зная: “Если она ме­ня уку­сит, я по­встре­чаю смерть или смер­тель­ные му­ки?”»

«Нет, ува­жа­е­мый.»

«Точ­но так же этот мо­нах яв­ляет­ся тем, кто прак­ти­ку­ет сдер­жан­ность в ше­сти сфе­рах кон­такта. По­няв, что об­ре­те­ние — это ко­рень стра­да­ния, не имея об­ре­те­ний, осво­бо­ждён­ный в уни­что­же­нии об­ре­те­ний, он не мо­жет напра­вить своё те­ло или по­бу­дить свой ум к ка­ко­му-ли­бо об­ре­те­нию.»

Су­нак­к­хат­та сут­та: к Су­нак­к­хат­те, МН 105

Ещё много срав­не­ний при­во­дит­ся в По­та­лия сут­те (К По­та­лии, МН 54).

Тра­вя­ной фа­кел

«До­мо­хо­зя­ин, пред­ставь, как если бы че­ло­век взял бы пы­ла­ю­щий тра­вя­ной фа­кел и пошёл бы с ним про­тив вет­ра. Как ты ду­ма­ешь, до­мо­хо­зя­ин? Если бы че­ло­век не отпу­стил бы не­медля этот пы­ла­ю­щий тра­вя­ной фа­кел, раз­ве этот пы­ла­ю­щий тра­вя­ной фа­кел не сжёг бы его кисть или его ру­ку, или иную часть его те­ла, из-за че­го он по­встре­чал бы смерть или смер­тель­ные му­че­ния?»

«Да, ува­жа­е­мый».

«Точ­но так­же, до­мо­хо­зя­ин, бла­го­род­ный уче­ник рас­су­жда­ет так: “Благо­сло­вен­ный срав­ни­вал чув­ствен­ные удо­воль­ствия с тра­вя­ным фа­ке­лом. Они при­но­сят много стра­да­ний и много от­ча­я­ния, а опас­ность, в них за­клю­чён­ная, и то­го больше.” Уви­дев это в со­от­вет­ствии с дей­стви­тель­но­стью пра­виль­ной муд­ро­стью, он из­бе­га­ет не­воз­му­ти­мо­сти, ко­то­рая мно­же­ствен­ная, осно­ван­ная на мно­же­ствен­ном, и раз­ви­ва­ет не­воз­му­ти­мость, ко­то­рая объединён­ная, осно­ван­ная на еди­ном, где цеп­ля­ние за ма­те­ри­аль­ные ве­щи ми­ра все­це­ло пре­кра­ща­ет­ся без остат­ка».

Когда мы дер­жим тра­вя­ной фа­кел в ру­ке, огонь по­сте­пен­но при­бли­жа­ет­ся к нам. Ис­поль­зо­вав фа­кел, мы долж­ны его отпу­стить, ина­че мы обо­жжём­ся. Од­на­ко мы обыч­но про­дол­жа­ем упор­но дер­жать его, не же­лая отпус­кать. По­че­му мы так де­ла­ем? Это проис­хо­дит из-за на­ше­го не­ве­де­ния, из-за то­го, что у нас дру­гие воз­зре­ния. Воз­зре­ния, что мы не мо­жем его отпу­стить, что он яв­ляет­ся ис­точ­ни­ком на­ше­го сча­стья, что без не­го мы не смо­жем. На­ша при­вя­зан­ность — от не­пра­виль­ных воз­зре­ний, от не­ве­де­ния.

Яма с угля­ми

«До­мо­хо­зя­ин, пред­ставь яму с го­ря­чи­ми угля­ми, глуб­же че­ло­ве­че­ско­го ро­ста, пол­ную рас­калён­ных уг­лей без ды­ма и пла­ме­ни. И пришёл бы че­ло­век, ко­то­рый хо­тел жить и не хо­тел уми­рать, ко­то­рый хо­тел удо­воль­ствия и от­вра­щал­ся от бо­ли. И два силь­ных че­ло­ве­ка схва­ти­ли бы его за обе ру­ки и по­та­щи­ли его к этой яме с угля­ми. Как ты ду­ма­ешь, до­мо­хо­зя­ин? Раз­ве этот че­ло­век не стал бы из­во­ра­чи­вать­ся всем своим те­лом?»

«Да, ува­жа­е­мый. И по­че­му? По­то­му что этот че­ло­век зна­ет, что если он упадёт в эту яму с угля­ми, из-за это­го он по­встре­ча­ет смерть или смер­тель­ные му­че­ния».

«Точ­но так­же, до­мо­хо­зя­ин, бла­го­род­ный уче­ник рас­су­жда­ет так: “Благо­сло­вен­ный срав­ни­вал чув­ствен­ные удо­воль­ствия с ямой с угля­ми. Они при­но­сят много стра­да­ний… пре­кра­ща­ет­ся без остат­ка”».

Лю­ди не по­ни­ма­ют, что это же­ла­ние, эта жа­жда, эта страсть у них ста­но­вят­ся при­чи­ной стра­да­ний, превра­щая их жизнь в ад. Они не мо­гут по­нять, что эти по­ступ­ки вле­кут их в яму с угля­ми. Поэто­му Буд­да и го­во­рит, что чув­ствен­ные удо­воль­ствия — это как яма с угля­ми: нас ждёт там толь­ко огонь.

По­смот­ри­те, сколь­ко лю­ди так оши­ба­ют­ся. Они в этой жиз­ни со­зда­ют са­мим се­бе здесь ад. Они не мо­гут жить мир­но, не мо­гут жить с до­бро­той. И они из-за при­вя­зан­но­сти, из-за жа­жды, из-за не­на­ви­сти, из-за гне­ва со­зда­ют ад, а по­сле этой жиз­ни они пере­ро­жда­ют­ся в ниж­них ми­рах. Лю­ди не по­ни­ма­ют, что все­гда бы­ло так, и все­гда бу­дет так.

Ске­лет

«До­мо­хо­зя­ин, пред­ставь со­ба­ку, одо­ле­ва­е­мую го­ло­дом и сла­бо­стью, си­дя­щую в ожи­да­нии у лав­ки мяс­ни­ка. И то­гда уме­лый мяс­ник или его уче­ник бро­сил бы со­ба­ке тща­тель­но об­стру­ган­ный, на­чи­сто об­стру­ган­ный ске­лет без мя­са — [лишь] ко­сти, из­ма­зан­ные кро­вью. Как ты ду­ма­ешь, до­мо­хо­зя­ин? Уто­ли­ла бы эта со­ба­ка свою сла­бость и го­лод, жуя та­кой тща­тель­но об­стру­ган­ный, на­чи­сто об­стру­ган­ный ске­лет без мя­са — [лишь] ко­сти, из­ма­зан­ные кро­вью?»

«Нет, ува­жа­е­мый. И по­че­му? По­то­му что ске­лет тща­тель­но об­стру­ган, на­чи­сто об­стру­ган, без мя­са, [это лишь] ко­сти, из­ма­зан­ные кро­вью. Со вре­ме­нем со­ба­ку ожи­да­ла бы лишь уста­лость и до­са­да.»

«Точ­но так­же, до­мо­хо­зя­ин, бла­го­род­ный уче­ник рас­су­жда­ет так: “Благо­сло­вен­ный срав­ни­вал чув­ствен­ные удо­воль­ствия со ске­ле­том. Они при­но­сят много стра­да­ний и много от­ча­я­ния, а опас­ность, в них за­клю­чён­ная, и то­го больше”. Уви­дев это в со­от­вет­ствии с дей­стви­тель­но­стью пра­виль­ной муд­ро­стью, он из­бе­га­ет не­воз­му­ти­мо­сти, ко­то­рая мно­же­ствен­ная, осно­ван­ная на мно­же­ствен­ном, и раз­ви­ва­ет не­воз­му­ти­мость, ко­то­рая объединён­ная, осно­ван­ная на еди­ном, где цеп­ля­ние за ма­те­ри­аль­ные ве­щи ми­ра все­це­ло пре­кра­ща­ет­ся без остат­ка.»

Если со­ба­ке ки­нуть та­кую кость, то она не бу­дет под­пус­кать дру­гих со­бак, бу­дет драть­ся с ни­ми, по­то­му что она бу­дет чув­ство­вать запах и ду­мать, что она на­сы­тит­ся ей. Она не по­ни­ма­ет, что на ко­сти нет мя­са, что она ни­че­го ей не при­несёт, кро­ме стра­да­ния.

Ку­сок мя­са

«До­мо­хо­зя­ин, пред­ставь гри­фа, цап­лю, ястре­ба, схва­тив­ше­го ку­сок мя­са и уле­тев­ше­го с ним. И то­гда [дру­гие] гри­фы, цап­ли, ястре­бы пре­сле­до­ва­ли бы его, кле­ва­ли и дра­ли ког­тя­ми. Как ты ду­ма­ешь, до­мо­хо­зя­ин? Если бы тот гриф, цап­ля или ястреб не отпу­стил бы не­медля этот ку­сок мя­са, не по­встре­чал бы он раз­ве из-за это­го смер­ти или смер­тель­ных му­че­ний?»

«Да, ува­жа­е­мый».

«Точ­но так­же, до­мо­хо­зя­ин, бла­го­род­ный уче­ник рас­су­жда­ет так: “Благо­сло­вен­ный срав­ни­вал чув­ствен­ные удо­воль­ствия с кус­ком мя­са. Они при­но­сят много стра­да­ний… пре­кра­ща­ет­ся без остат­ка.”»

Сон

«До­мо­хо­зя­ин, пред­ставь как если бы че­ло­век гре­зил о вос­хи­ти­тель­ных пар­ках, вос­хи­ти­тель­ных ро­щах, вос­хи­ти­тель­ных лу­жайках, вос­хи­ти­тель­ных озёрах, и, про­снув­шись, он бы не уви­дел ни­че­го из всего это­го. Точ­но так­же, до­мо­хо­зя­ин, бла­го­род­ный уче­ник рас­су­жда­ет так: “Благо­сло­вен­ный срав­ни­вал чув­ствен­ные удо­воль­ствия со сном. Они при­но­сят много стра­да­ний… пре­кра­ща­ет­ся без остат­ка”».

Долг

«До­мо­хо­зя­ин, пред­ставь как если бы че­ло­век взял в долг ве­щи — узор­ча­тую ко­лес­ни­цу и изящ­ные серь­ги с дра­го­цен­ным кам­ня­ми — и, окру­жив и со­про­во­див се­бя эти­ми взя­ты­ми в долг ве­ща­ми, он от­пра­вил­ся на ры­нок. Лю­ди, уви­дев его, ска­за­ли бы: “Госпо­да, как бо­гат этот че­ло­век! Вот как бо­га­тые на­сла­жда­ют­ся своим бо­гат­ством!” А за­тем вла­дель­цы, уви­дев его, за­бра­ли свои ве­щи на­зад. Как ты ду­ма­ешь, до­мо­хо­зя­ин? До­ста­точ­но ли бы­ло бы это­го для то­го, что­бы тот че­ло­век пришёл в уны­ние?»

«Да, ува­жа­е­мый. И по­че­му? По­то­му что вла­дель­цы за­бра­ли свои ве­щи на­зад».

«Точ­но так­же, до­мо­хо­зя­ин, бла­го­род­ный уче­ник рас­су­жда­ет так: “Благо­сло­вен­ный срав­ни­вал чув­ствен­ные удо­воль­ствия с дол­гом. Они при­но­сят много стра­да­ний… пре­кра­ща­ет­ся без остат­ка.”»

Если че­ло­век на­чи­на­ет так ду­мать, то его воз­зре­ния ме­ня­ют­ся. Он ис­поль­зу­ет kāma, он живёт здесь, но он по­ни­ма­ет опас­ность. Он по­ни­ма­ет, что жа­жда — это пло­хо, что при­вя­зан­ность — это пло­хо. Зная это, зная эту опас­ность, он ис­поль­зу­ет kāma, но при этом обе­ре­га­ет се­бя и свой ум.

Жа­жда, страсть и стра­да­ния — они вез­де оди­на­ковые, нет ме­ста, где стра­да­ние луч­ше. Раз­лу­ка вез­де оди­на­ко­вая, да­же в бо­же­ствен­ных ми­рах. Буд­да учит, что вез­де есть стра­да­ние из-за kāma. Поэто­му если че­ло­век это зна­ет, если он име­ет пра­виль­ные воз­зре­ния, если он прак­ти­ку­ет нрав­ствен­ность, щед­рость, если он раз­ви­ва­ет ум, то это по­мо­га­ет ему на ка­ком-то уров­не из­ба­вить­ся от kāma на ка­кое-то вре­мя. Это есть vikkhambhana и это бу­дет ему за­щи­той от этой стре­лы с ядом.

Мы долж­ны при­ни­мать обе­ты, соблю­дать их, прак­ти­ко­вать — это при­несёт нам по­кой. Нет дру­го­го сча­стья, подоб­но­го по­кою. Дру­гое сча­стье, как мы ду­ма­ем, это по­лу­че­ние kāma, чув­ствен­ных удо­воль­ствий. Когда мы что-то по­лу­ча­ем — ум ра­ду­ет­ся, и на самом де­ле в этом нет ни­че­го пло­хо­го, но мы долж­ны устра­нить на­шу вну­трен­нюю жа­жду, успо­ко­ить её. С успо­ко­е­ни­ем вну­трен­ней жа­жды у че­ло­ве­ка по­яв­ляет­ся по­кой, и это — огром­ное сча­стье. Поэто­му мы го­во­рим nekkhamma — прак­ти­ка от­ре­че­ния.

По­ни­ма­ние прак­ти­ки от­ре­че­ния тре­бу­ет очень глу­бо­ко­го осмыс­ле­ния. Если че­ло­век пра­виль­но ду­ма­ет о kāma, то это уже есть прак­ти­ка от­ре­че­ния. Лю­ди мо­гут оши­боч­но ду­мать, что прак­ти­ка от­ре­че­ния — это отка­зать­ся от всех ве­щей, отка­зать­ся от всего, но на самом де­ле само по се­бе это не по­мо­га­ет, по­то­му что в уме всё рав­но оста­ют­ся ом­ра­че­ния, и че­ло­век дальше про­дол­жа­ет стра­дать и ду­мать о всём, от че­го он отка­зал­ся.

Если че­ло­век хо­чет прак­ти­ко­вать от­ре­че­ние, хо­чет отка­зать­ся от всего, то ему нуж­но из­ме­нить свои воз­зре­ния. Для это­го нуж­но по-дру­го­му ду­мать. Мы ду­ма­ли, что вот эти kāmā нам при­не­сут сча­стье: «я хо­чу это по­лу­чить, без это­го я не смо­гу жить», «на­сколь­ко много у ме­ня бу­дет kāma, на­столь­ко я бу­ду счаст­лив». Та­ко­во бы­ло на­ше воз­зре­ние. Если мы его из­ме­ня­ем, если мы по­ни­ма­ем, что это не так, если мы ду­ма­ем, что это опас­но, то то­гда мы на­чи­на­ем прак­ти­ко­вать nekkhamma: сколь­ко у ме­ня жа­жды, стра­сти, же­ла­ния, на­столь­ко ве­ли­ко бу­дет моё стра­да­ние, эта kāma — как яд, как смер­тель­но ядо­ви­тая змея, как мёд на брит­ве — это очень опас­но. От из­ме­не­ния воз­зре­ний по­яв­ляет­ся от­ре­че­ние, от это­го че­ло­век на­чи­на­ет жить ина­че. По­смот­ри­те, в чём раз­ни­ца: это не обя­за­тель­но отказ от внеш­не­го объек­та, это из­ме­не­ние на­ше­го вну­трен­не­го от­но­ше­ния к объек­ту.

Рассмот­рим при­мер: пред­ста­вим, что перед на­ми ле­жит ка­кая-то очень вкус­ная еда. Она вы­гля­дит очень при­вле­ка­тель­но, очень вкус­но пах­нет, мгно­вен­но вы­зы­вая чув­ство го­ло­да. Но вот кто-то под­хо­дит и преду­пре­жда­ет нас: «Не ешь это, там яд». Что бу­дет по­сле это­го? Же­ла­ние съесть её уй­дёт, по­то­му что мы по­ни­ма­ем, что если я это съем, мне ста­нет очень пло­хо, и от это­го по­ни­ма­ния это же­ла­ние есть ис­че­зает. По­ка мы ду­ма­ем, что это вкус­но, что я это­го хо­чу, что я съем всё и бу­ду чув­ство­вать се­бя хо­ро­шо — по­ка мы так ду­ма­ем, на­ше же­ла­ние и на­ше стра­да­ние рас­тут, и что­бы из­ба­вить­ся от это­го стра­да­ния, мы долж­ны съесть эту еду. Но осо­зна­ние то­го, что пи­ща мо­жет на­вре­дить нам, пере­ве­ши­ва­ет её при­вле­ка­тель­ность.

Пред­ставь­те, сколь­ко у лю­дей та­ких же­ла­ний, ко­то­рые, как они зна­ют, при­во­дят к стра­да­нию. Же­ла­ния и стра­сти ста­но­вят­ся при­чи­ной их стра­да­ний, но лю­ди не по­ни­ма­ют, что в дей­стви­тель­но­сти это яд. Поэто­му мы долж­ны раз­мыш­лять об этом, ду­мать, ис­поль­зо­вать ло­ги­ку, толь­ко то­гда мо­жет раз­вить­ся от­ре­че­ние.

Все эти прак­ти­ки, ко­то­рые я до это­го опи­сы­вал — это vikkhambhana, вре­мен­ное из­бав­ле­ние от kāma. Samuccheda же это не ка­кой-то уро­вень из­бав­ле­ния — это пол­ное ис­ко­ре­не­ние kāma. Для это­го че­ло­ве­ку на­до пол­но­стью по­ни­мать ре­аль­ность, ви­деть мир как он есть. Если у не­го бу­дет надмир­ское по­ни­ма­ние, то он пой­мёт, что та­кое kāma. Имен­но это путь к пол­но­му из­бав­ле­нию от kāma. И для это­го, опять-та­ки, в пер­вую оче­редь нуж­ны пра­виль­ные воз­зре­ния, и для вре­мен­но­го из­бав­ле­ния, и для пол­но­го из­бав­ле­ния.

В пер­вую оче­редь мы долж­ны из­ба­вить от apāyagāmi kamma, от кам­мы (санскр. кар­ма) ко­то­рая ведёт к пере­ро­жде­ни­ям в ниж­них ми­рах. Если по­смот­реть, по­че­му су­ще­ства пере­ро­жда­ют­ся в адах, то это по­то­му, что они хо­тят это­го, они со­гла­ша­ют­ся с этим. Это как буд­то те­бя уно­сит тече­ни­ем, и ты хо­чешь за­це­пить­ся за что угод­но, и есть про­вод под напря­же­ни­ем: если за не­го схва­тить­ся, то это ли­бо смерть, ли­бо огром­ное стра­да­ние. Но лю­ди хва­та­ют­ся не ду­мая, по­то­му что хо­тят хоть за что-то за­це­пить­ся. Во вре­мя смер­ти че­ло­век не хо­чет уми­рать, он хо­чет как-то су­ще­ство­вать, и от его стра­сти, от его стра­ха, да­же по­ни­мая ку­да он пой­дёт, он со­гла­ша­ет­ся там су­ще­ство­вать, и его при­вя­зан­ность напра­вит­ся на тот мир. Это есть bhavataṇhā, жа­жда к су­ще­ство­ва­нию. И по­че­му? По­то­му что че­ло­век не мо­жет отпус­кать.

Что та­кое пра­виль­ные воз­зре­ния в та­ком слу­чае? Это Четыре Бла­го­род­ные Ис­ти­ны. Мы долж­ны по­ни­мать стра­да­ние так, как Буд­да нас учит: saṅkhittena pañcupādānakkhandhā dukkhā, если крат­ко, то пять со­во­куп­но­стей, под­вер­жен­ных цеп­ля­нию, есть стра­да­ние ( Дхам­ма­чак­ка пават­та­на сут­та: По­во­рот ко­ле­са Дхам­мы, СН 56.11). Это если смот­реть на самом глу­бо­ком уров­не. А так­же ро­жде­ние есть стра­да­ние, ста­ре­ние есть стра­да­ние, бо­лезнь есть стра­да­ние, смерть есть стра­да­ние, со­еди­не­ние с не­при­ят­ным есть стра­да­ние, раз­лу­че­ние с при­ят­ным есть стра­да­ние, не по­лу­че­ние же­ла­е­мо­го есть стра­да­ние — это лю­бой че­ло­век пой­мёт, это на­ше обыч­ное стра­да­ние. Но если че­ло­век хо­чет пол­но­стью по­ни­мать, что та­кое стра­да­ние, то он дол­жен по­ни­мать pañcupādānakkhandhā dukkhā: стра­да­ние при­вя­зан­но­сти к пя­ти со­во­куп­но­стям. То­гда че­ло­век мо­жет по­ни­мать, как по­яв­ляет­ся kāma.

Ещё есть та­кая гат­ха: sankappa rago, purisassa kamo. Sankappa (санка́п­па) — это кон­цеп­ции, мыс­ли, rago (ра́го) — это страсть, purisassa (пу­ри­са́с­са) — для че­ло­ве­ка. Лю­бовь (или страсть) к кон­цеп­ци­ям, к мыс­лям — это kāma для че­ло­ве­ка. На самом де­ле все эти kāmā — это кон­цеп­ции для нас. День­ги, лю­бовь, бо­же­ствен­ные ми­ры — что бы мы ни взя­ли, в кон­це кон­цов это всё — кон­цеп­ции ума для нас, это на­ши мыс­ли.

По­че­му мы го­во­рим, что это кон­цеп­ции, когда мы мо­жем это всё ви­деть в ми­ре? В дей­стви­тель­но­сти есть ка­кая-то ре­аль­ность, но это не то же самое, что у ме­ня в уме. Напри­мер, день­ги — это на­ша кон­цеп­ция, на­ша до­го­ворён­ность. Но если мы по­чув­ству­ем ре­аль­ность че­рез на­ши ор­га­ны чувств, то раз­ни­цы меж­ду при­кос­но­ве­ни­я­ми к день­гам и при­кос­но­ве­ни­ям к лю­бой дру­гой бу­ма­ге не бу­дет, про­сто бу­дут ка­кие-то ощу­ще­ния при­кос­но­ве­ния. Если мы смот­рим на что-то, то глаз вос­при­ни­ма­ет толь­ко цве­та. То­гда, где по­яв­ляют­ся день­ги? У нас в уме. И не толь­ко у нас в уме по­яв­ляют­ся день­ги — у всех в уме, поэто­му на от­но­си­тель­ном уров­не в на­шем че­ло­ве­че­ском ми­ре мы на­де­ля­ем что-то ка­ки­ми-то зна­че­ни­я­ми. Но если нам на­до из­ба­вить­ся от это­го, то мы долж­ны по­ни­мать отку­да оно по­яви­лось. Если у че­ло­ве­ка есть пол­ное по­ни­ма­ние, то он мо­жет ви­деть, что хоть это и есть в уме, но на самом де­ле в пер­вич­ной ре­аль­но­сти это­го нет.

До­пу­стим, мы ви­дим очень кра­си­во­го че­ло­ве­ка. Где эта кра­со­та? Эта кра­со­та в уме. Если мы тро­га­ем что-то, то мы тро­га­ем твёр­дость, мяг­кость, теп­ло­ту и так да­лее. Если мы ви­дим что-то, то мы ви­дим цве­та. В дей­стви­тель­но­сти там дру­гая ре­аль­ность. И Буд­да учит нас, что эту ре­аль­ность мож­но ви­деть по-раз­но­му, что­бы ви­деть свои кон­цеп­ции. Мы мо­жем этот объект взять и раз­мыш­лять о нём как об эле­мен­тах, или о ча­стях те­ла. То­гда сра­зу вид­но, что ча­сти те­ла у всех оди­на­ковые, и там нет ни­ка­кой кра­со­ты — кра­со­та по­яви­лась у ме­ня в уме: sankappa rago, purisassa kamo.

Как вы ду­ма­е­те, где ис­точ­ник kāma? Это не­ве­де­ние, avijjā. Из-за не­ве­де­ния по­яв­ляет­ся же­ла­ние. Если есть же­ла­ние, то зна­чит там уже есть kāma — это на­ше не­ве­де­ние. Не­ве­де­ние — это зна­чит, что мы не­пра­виль­но ви­дим мир. Мы ви­дим мир, как буд­то он при­несёт нам сча­стье. Мы ви­дим, что в ми­ре су­ще­ствую я и су­ще­ству­ют дру­гие. На самом де­ле в ре­аль­но­сти ра­бо­та­ют ор­га­ны чувств. Ра­бо­та­ет ухо, вос­при­ни­ма­ет зву­ки, воз­ни­кает со­зна­ние уха, ис­че­зает, на его осно­ве воз­ни­кает со­зна­ние ума, ис­поль­зуя āsava (а́­са­ва), ис­поль­зуя па­мять, ум рас­по­знаёт этот звук, и из-за не­ве­де­ния мы ду­ма­ем, что там ка­кое-то су­ще­ство. Но это всё по­яви­лось в уме, не во внеш­нем ми­ре. В ми­ре был толь­ко звук, и он дав­но ис­чез. Но че­рез звук из-за не­ве­де­ния в уме воз­ник­ло су­ще­ство, че­ло­век, kāma. Или че­рез глаз, че­рез нос, че­рез язык, че­рез те­ло. Но пер­вич­ная ре­аль­ность дру­гая.

Когда мы го­во­рим, что мы живём — что это зна­чит? Это зна­чит, что у нас есть ор­га­ны чувств и объек­ты ор­га­нов чувств. И те­перь вы мо­же­те опре­де­лить, где эти kāma. Это не объек­ты гла­за, по­то­му что объек­ты гла­за это цве­та, и цве­та не яв­ляют­ся kāma. Объек­ты уха — это зву­ки, зву­ки не яв­ляют­ся kāma. Объек­ты но­са — это про­сто запа­хи, запа­хи не яв­ляют­ся kāma. Когда мы го­во­рим: «Это ман­го, это апель­син, это ябло­ко», — то это уже kāma. В ре­аль­но­сти про­сто запа­хи, вку­сы, цве­та и т. д. Kāma со­здаёт­ся на­шим не­ве­де­ни­ем. Да­же объек­ты ума — это не kāma. Объек­ты ума — это мыс­ли. Как мыс­ли ста­нут kāma? Если мы ви­дим мыс­ли как мыс­ли, кон­цеп­ции ума как кон­цеп­ции ума, то там нет kāma. Kāma по­яв­ляет­ся из-за не­ве­де­ния: мы на­ши мыс­ли ви­дим как лю­дей, как дра­го­ценно­сти, как внеш­ние объек­ты. И в этом ми­ра­же мы живём. Но это про­сто ми­раж!

Поэто­му если че­ло­ве­ку на­до по­бе­дить kāma, то он дол­жен в пер­вую оче­редь ви­деть, что это есть стра­да­ние. При­чи­на стра­да­ния — это жа­жда, воз­ни­каю­щая из-за не­ве­де­ния. И если этих жа­жды и не­ве­де­ния нет — то у нас есть по­кой. Если че­ло­век хо­чет ту­да ид­ти, то есть Бла­го­род­ный Вось­ме­рич­ный Путь.

Уни­что­же­ние жа­жды, уни­что­же­ние зло­бы, уни­что­же­ние за­блу­жде­ния — вот что на­зы­ва­ет­ся Бессмерт­ным. Этот са­мый Бла­го­род­ный Вось­ме­рич­ный Путь яв­ляет­ся путём, ве­ду­щим к Бессмерт­но­му, то есть:

• Пра­виль­ные Воз­зре­ния,
• Пра­виль­ное Устрем­ле­ние,
• Пра­виль­ная Речь,
• Пра­виль­ные Дей­ствия,
• Пра­виль­ные Сред­ства к жиз­ни,
• Пра­виль­ное Уси­лие,
• Пра­виль­ная Осо­знан­ность,
• Пра­виль­ное Со­сре­до­то­че­ние.

Ду­тия ан­нья­та­ра бхик­к­ху сут­та: Один мо­нах (II), СН 45.7

Но осно­ва всего; то, с че­го всё на­чи­на­ет­ся — это пра­виль­ные воз­зре­ния. Нам нуж­но по­ни­мать: sankappa rago, purisassa kamo, все kāma — это кон­цеп­ции для че­ло­ве­ка.

Ви­ди­те kāma как го­ло­ву змеи, как яд, как мёд на брит­ве. Иди­те ак­ку­рат­но, бди­тель­но, не стра­дайте. Же­лаю вам уда­чи в ва­шей прак­ти­ке, пусть эти заслу­ги от изу­че­ния Дхам­мы по­мо­гут вам до­стичь Ниб­ба­ны!

 [Бо­же­ство]:
«Чем по­ражён весь этот мир?
Чем этот це­лый мир оку­тан?
Ка­кой стре­лой был ра­нен он?
И чем он по­сто­ян­но по­лы­ха­ет?»
[Благо­сло­вен­ный]:
«Мир этот смер­тью по­ражён.
Ста­ре­ни­ем весь этот мир оку­тан.
И ра­нен он жа­жды стре­лой.
Же­ла­ни­ем по­сто­ян­но по­лы­ха­ет.»

Ат­та­ха­та сут­та: По­ражён, СН 1.66